Вот теперь можно про Лехину кошачью теорию.
Леха считает, что кошки даны человечеству не просто так. Кошки за нами присматривают. Когда-то давным-давно, так давно, что воспоминания об этом превратились в мифы и сказки, на полупустую Землю, едва-едва занятую группками первобытных человечков, прилетели инопланетяне. Зачем или почему они сюда явились, неважно, к кошкам это отношения не имеет. Леха склоняется к тому, что заявившиеся чужие несколько подкорректировали человечество. Опять же, в каких далеко идущих целях — нам без разницы. Они поковырялись в нашем генотипе, возможно, подшили туда что-то свое, здесь подрихтовали, там пообточили, в общем, довели модель до ума. И свалили восвояси. А чтобы следить за дальнейшим ходом развития хомо модернизированного, дали человечеству кошку, такого биоробота-наблюдателя. И не просто наблюдателя. Они куда-то передают картинку, которую видят. Где-то есть «операторы», что эти картинки принимают. Кошки — это пушистые шпионы, нет, даже не шпионы, видеокамеры, станции слежения.
В качестве доказательств знатный футуролог Леха ссылается на то, что кошки, в отличие от собак, например, очень устойчивы к селекции, и сколько человечество ни билось над созданием кошачьих пород, в результате получается все та же кошка, различия минимальны. А собаки? Сравни, чувырла, мопса с овчаркой или карликового пинчера с ньюфаундлендом. Это ж разные звери! Ни разу не похожи.
Ну и кроме того исторический аспект — культ кошек в Древнем Египте в частности и на Востоке вообще. Возможно, как раз с протоегиптянами и поработали товарищи из космоса. И Египет первым получил партию кошек и инструкцию по их применению.
А манера спать по восемнадцать часов, особенно если объекта наблюдения нет рядом? Она же просто перезаряжается.
А любопытство? То самое, что кошку сгубило. Стоит только человеку заняться чем-то необычным, нестандартным, не тем, что он делает каждый день, кошка обязательно придет на это посмотреть. Леха мне демонстрировал:
— Смотри, колхозница. Я дома не танцую, я вообще не танцую, ты знаешь.
Мы с ним уходили на кухню, закрывали дверь, и Леха начинал «танцевать». Без кавычек этим словом пользоваться нельзя. Вряд ли кто-нибудь, кроме затерянных в джунглях, забытых богами дикарей, способен назвать эти дерганые телодвижения танцем. Но это фигня. Важно, что это редкое для Лехи времяпровождение. И уже через три минуты кошка, только что мирно почивавшая на открытом ноуте в комнате, начинает скрестись в кухонную дверь и требовать, чтоб ее допустили до этого веселья. Кстати, когда Леха пел дома, кошка и ухом не вела. Потому что пел он постоянно.
Дальше. Мамаши-кошки пристраивают своих котят в добрые руки, подбрасывают их к дверям квартир, приносят к домам в деревнях. Он даже утверждал, что видел, как кошка привела двух своих детенышей на рынок и устроилась с ними возле мясной лавки. И всем позволяла их гладить: «Забирайте, вон какие они у меня славные». То есть программа «Кошка — в каждый дом» работает до сих пор.
А зашкаливающий уровень милоты, которую запростяцкий серенький комочек транслирует в окружающий мир? Это что, просто так? Мы же все любим котиков.
Все это, по мнению моего кузена, встроено в кошек, ну и в нас, соответственно, теми самыми кураторами, что когда-то доводили человечество до ума.
Были еще какие-то тезисы, но я не помню. В общем, теперь, за неимением перед носом Лехи, уже в течение трех лет кошка следит за мной и транслирует кому-то мою личную жизнь, вернее, полное ее, этой самой личной жизни, отсутствие. Утешает, что, возможно, цивилизация наших кураторов давно рассыпалась в пыль, мало ли какие беды могли им встретиться на их высокотехнологичном пути, и кошки передают свои послания в пустоту. И так будет до скончания века. Аминь.